Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — выдающийся суфий, поэт, аскет, факих и шейх аль-Ислам, известный как шейх авлия своего времени. Он был основателем тариката аль-кадирия и широко признан как один из самых влиятельных ученых тасаввуфа, оказавший значительное влияние на духовную и религиозную жизнь своего поколения. Шейх аль-Джиляни был известен своими глубокими духовными учениями и наставлениями, а также строгой самодисциплиной, благочестием, богобоязненностью и мудростью. Также он был известным обладателем караматов (чудес), о чем свидетельствовали многие ученые его эпохи, лицезревшие его чудеса воочию.
Имя, происхождение и поиск знаний
Мухйиддин Абу Мухаммад Абдуль-Кадир ибн Аби Салих ибн Джанки Дуст аль-Джиляни аль-Ханбали. Родословная имама Абдуль-Кадира аль-Джиляни восходит к Али ибн Абу Талибу как со стороны матери, так и со стороны отца. Однако шейх не любил упоминать о своем происхождении или хвастаться этим, также запрещая это своим детям из смирения и скромности. Что касается «аль-Джиляни» в его имени, то это является арабизированным названием известной персидской страны Килан[1], названного в честь одного из потомков Яфиса ибн Нуха. Выходцев последнего иногда называют «аль-Киляни», иногда «аль-Джили», а иногда «аль-Джиляни». Ее местности были известны своими обильными дождями, множеством рек и плодородной почвой, в котором выращивались все виды зерновых культур.
Захват Джиляна начался еще при жизни Пророка (да благословит его Аллах и приветствует). Историк аль-Балазури упоминает Хасана и Хусейна в числе армии Саида ибн аль-Асса, которые участвовали во вторжении в Табаристан и Джилян. Благодаря усилиям сподвижников под предводительством Саида ибн аль-Асса эта страна была захвачена, персы начали принимать Ислам, и арабский язык начал распространяться в этой местности.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни родился в 470 году по хиджре в Джиляне в небольшом городе Ниф. По всей видимости, он был последним ребенком в семье, поскольку вырос сиротой. Его отец скончался вскоре после рождения, и мальчик воспитывался под опекой своего деда по материнской линии, Абдуллаха ас-Сумаи. В те времена, когда он жил в Джиляне, его иногда приписывали к дедушке и называли ибн ас-Сумаи.
Что касается матери, то ее звали Умм аль-Хайр: она была праведной женщиной. Некоторые биографы заявили, что она забеременела Абдуль-Кадиром, когда ей было 60 лет; это объясняется тем, что она была курайшиткой, и подобная поздняя беременность является одной из особенностей арабок и женщин этого племени[2]. Рассказывают, что Умм аль-Хайр говорила: «Когда я родила своего сына Абдуль-Кадира, он не сосал мою грудь в дневное время рамадана»[3]. В городах Джиляна пошел слух о рождении сына у знатных родителей, который отказывался сосать грудь днем во время рамадана. Возможно, это было одним из первых чудес, которые Аллах даровал шейху Абдуль-Кадиру аль-Джиляни с самого рождения. У него также был брат по имени Абдуллах, о чем свидетельствует хроника его жизни. Перед тем, как шейх отправился в Багдад, его мать разделила свои сбережения между своими двумя сыновьями. Ибн аль-Имад аль-Ханбали пишет: «Его брата звали Абдуллах, и он был достойным человеком. Он жил в Джиляне и скончался там в молодом возрасте»[4].
Мать шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни была праведной и набожной женщиной, происходившей от праведных имамов Хасана и Хусейна. Абдуллах ас-Сумаи, дед шейха, который взял на себя заботу о внуке, был аскетичным и праведным человеком. Абдуль-Кадир аль-Джиляни был воспитан в атмосфере благочестия и заботы, так как его мать и дедушка старались привить ему лучшие качества: доброту, искренность и уважительное отношение к окружающим. В те времена жители Джиляна придерживались ханбалитского мазхаба, и шейх аль-Джиляни также был ханбалитом и глубоко изучал этот мазхаб. Однако он понимал, что в этом городе не сможет полностью удовлетворить свои амбиции и жажду знаний в области шариатских наук, поэтому он начал задумываться о путешествии в Багдад — одну из научных столиц того времени.
В детстве Абдуль-Кадир аль-Джиляни активно помогал своей семье и занимался земледелием: пас скот, присматривал за ним и обрабатывал землю. Рассказывают, что в молодости у шейха проявлялись необычные способности (караматы). Например, однажды, когда он работал в поле и пас скот, бык обратился к нему со словами: «Ты не создан для пахоты»[5]. Душа шейха тоже протестовала, говоря ему, что эта работа не для него и не соответствует его стремлению к изучению шариатских наук. Шейх Абдуль-Кадир рассказал матери о своем желании отправиться в Багдад, и она сильно опечалилась, потому что чувствовала, что, если ее сын поедет в Багдад, — она была в уже довольно преклонном возрасте — то никогда больше его не увидит. Мать подчинилась воле сына, пожертвовав своими надеждами ради его надежд и попирая свои мечты ради его мечтаний и стремлений.
Мать стала готовить Абдуль-Кадира аль-Джиляни к путешествию, сдерживая слезы от грядущего расставания; она знала, что это будет длительной разлукой. К тому времени у нее было восемьдесят динаров, оставленных ее супругом в наследство, и это было все, что у нее было из денег. Она хотела отдать эти деньги своему сыну Абдуль-Кадиру, чтобы тот мог использовать их во время своего путешествия и пребывания в Багдаде, однако он отказался, согласившись взять только половину из них, а другую половину оставил своему брату Абдуллаху. Семья ждала отправления каравана, который направлялся из Джиляна в Багдад, и вскоре молодой шейх Абдуль-Кадир отправится в путь, не взяв с собой ничего, кроме амбициозной и пылкой души и искренней веры в свое предназначение. Мать шейха аль-Джиляни напутствовала на прощание своему сыну: «О мой сын, остерегайся лжи, ибо верующий не лжет. Всегда оставайся честным».
Этот неблизкий путь стал первым испытанием для шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни. Когда караван направлялся в Багдад и проехал часть дороги, группа бандитов и воров совершила нападение, окружив караван на своих верховых животных. Воры стали обыскивать находившихся в нем людей один за другим и отбирать их имущество. Шейх Абдуль-Кадир ждал своей очереди на обыск, который проводил один из воров: тот спрашивал каждого человека о том, что тот имеет из имущества с собой. Люди отрицали, что на них есть имущество, поэтому их обыскивали, находили их деньги и забирали себе. Вор, увидев в шейхе Абдуль-Кадире безбородого юношу в простой одежде, которая не указывала на его состоятельность, вовсе хотел пройти мимо него, ничего не спрашивая. Тем не менее он спросил о том же, что спрашивал у других: «Есть у тебя что-нибудь?», и хотел было пройти мимо, будучи уверенным, что ответ будет отрицательным, но ответ Абдуль-Кадира застал его врасплох. Шейх ответил ему: «Да, у меня есть сорок динаров». Подумав, что юноша шутит, воры отвели его к лидеру разбойников, и тот спросил: «И где они? Где твои сорок динаров?» Абдуль-Кадир вынул из-под мышки мешочек, пришитый его матерью, чтобы деньги не стали легкой добычей для воров и карманников. Глава банды разбойников взял мешок и пересчитал деньги, и в них было ровно сорок динаров. Он спросил Абдуль-Кадира: «Что побудило тебя признаться, что у тебя есть деньги, когда они были спрятаны в надежном месте, а мы бы и не подумали, что у тебя что-нибудь есть?»
Шейх Абдуль-Кадир ответил: «Потому что моя мама сделала мне назидание перед тем, как я отправился в путешествие, всегда говорить правду и никогда не лгать. Меня спросили: “Есть ли у меня что-нибудь?”, и я не мог солгать». Разбойник был крайне тронут услышанным, и его глаза наполнились слезами. Казалось, он никогда в жизни не знал плача, но в нем таился остаток веры, который пробудился трогательным поступком этого юноши. Он обратился к Абдуль-Кадиру со словами: «Я свидетельствую, сын мой, что теперь я раскаялся во всем несправедливом, что совершал». Он вернул все награбленное имущество их владельцам, и после этого караван благополучно продолжил путешествие, пока не достиг Багдада[6].
Это было первое испытание для шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни — испытание силы его веры и благочестия, силы его характера и совести, которое он выдержал с большим успехом, будучи верным назиданию своей матери оставаться честным и никогда не лгать. Своим поступком он побудил людей к раскаянию. Караван прибыл в Багдад, и шейх Абдуль-Кадир оказался в новом городе в 488 году по хиджре в возрасте 18 лет.
Жизнь в Багдаде была вторым тяжелым испытанием для Абдуль-Кадира аль-Джиляни. Первое время пребывания в новом городе шейх подвергался искушениям, бедности, голоду и лишениям до такой степени, что питался из кромки рек листьями латука, ходил босиком по колючкам, носил шерстяную одежду и наматывал тряпку на голову, а также спал в прериях и руинах[7]. Он никого не знал в Багдаде и ни на кого не мог рассчитывать. Нельзя сказать, что шейх Абдуль-Кадир не испытывал от этого душевных или эмоциональных проблем.
Порой шейх аль-Джиляни сильно хотел покинуть Багдад, но как же мог он, проделав сложный путь, покинуть этот город, не достигнув никакой цели? Это был психологический кризис и борьба между выживанием и бегством. Всякий раз, когда Абдуль-Кадир аль-Джиляни хотел покинуть Багдад, он испытывал скрытую силу, тянущую его обратно. Иногда он чувствовал себя настолько расстроенным и разобщенным, что терял сознание. Его терзала душевная боль, и он кричал, скрываясь от посторонних глаз.
Однажды ночью Абдуль-Кадир аль-Джиляни вышел на улицу и закричал вновь, и его услышали некоторые люди, которые неожиданно оказались неподалеку. Они узнали его и сказали: «О Абдуль-Кадир, о безрассудный, ты нас напугал!»[8] Шейха аль-Джиляни иногда называли безрассудным (маджнун) по причине его манер, сложного душевного состояния и отшельнического образа жизни, поскольку он предпочел временно покинуть Багдад и поселиться в ближайшей к городу заброшенной башне, чтобы перестроить себя и свою личность.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни говорил: «В то время, когда я был занят изучением фикха, я уходил в пустыню, вместо того, чтобы жить в Багдаде. Я сидел на пустыре ночью и днем, носил джуббу из шерсти (суф), ходил босиком среди колючек, а в качестве пищи я ел листья салата, собранные на берегу реки. Если что-то меня пугало, я смотрел страху в глаза. Я подвергал свой нафс строгой дисциплине, пока невидимый путник не приходил от Аллаха, чтобы посетить меня, и я испытывал такие состояния ночью и днем. Я уходил в пустыню, кричал и чувствовал светящееся ощущение на своем лице. Мое состояние можно было оценить только как форму безумия (джунун)»[9].
Возможно, Абдуль-Кадир аль-Джиляни испытывал в Багдаде небольшое разочарование, видя людей, необузданных в своих желаниях. Ему стала ясна огромная разница между благочестивой жизнью Джиляна, которую он оставил, и жизнью в Багдаде, от которого он ожидал большего. Он видел людей, которые молятся, но их молитва не предохраняла их от безнравственности и злодеяний; постящихся, но их пост не очищал их души и не заставлял их прочувствовать боль обездоленных. Эти люди слушали речи проповедников, но эти слова, казалось, совсем не влияют на них.
В год приезда Абдуль-Кадира аль-Джиляни недалеко от Багдада одним из визирей Абдуль-Малика было открыто место для танцев и развлечений. Это побудило шейха ханбалитов Багдада имама ибн Акиля выступить против этого с критикой и порицанием[10]. Он не мог оставаться среди людей, поскольку чувствовал себя там задыхающимся, но и не мог покинуть и оставить город.
Когда Абдуль-Кадир аль-Джиляни обрел в себе уверенность, он снова вернулся в Багдад и начал посещать свои учебные кружки. Его мать всегда старалась поддерживать своего сына, при первой же возможности посылая ему деньги; иногда она отправляла людей на поиски своего сына, чтобы вручить ему определенную сумму на пропитание. За годы скитаний и одиночества шейх Абдуль-Кадир развил в себе удивительную хладнокровность и самодисциплину.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни говорил: «Я провел 15 долгих лет в одиночестве, скитаясь по пустыням и пустошам. На протяжении всех 40 лет я совершал утреннюю молитву с омовением, которое брал на ночную молитву. После ночного намаза я читал Коран с первой суры — стоя на одной ноге из-за страха заснуть — пока не прочитывал весь Коран. Однажды ночью, когда я поднимался по лестнице, мой нафс нашептал мне: “Почему бы не поспать часок?”, поэтому я выпрямился, остановился на том самом месте, где это пришло мне в голову, затем встал на одну ногу и прочитал весь Коран от начала до конца, проведя так всю ночь»[11].
После возвращения в Багдад шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни с еще большим рвением погрузился в изучение фикха, хадисов, истории, тафсира и тасаввуфа. Будучи факихом, он начал учиться у известного суфийского шейха Хаммада ад-Даббаса, а позже и у другого выдающегося наставника — Абу Саада аль-Мухаррими. Хаммад ад-Даббас поначалу относился к своему ученику строго, и казалось, что эта строгость граничила с издевательством и вредительством в отношении аль-Джиляни.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни говорил: «Когда я отсутствовал у него (Хаммада ад-Даббаса) некоторое время, а затем возвращался, он говорил мне: “Зачем ты пришел? Ты — факих, так иди к факихам”. Я молчал, в то время как он говорил со мной, хлеща меня своим языком. В другой раз, когда я отсутствовал у него, а затем снова приходил к нему, он мог сказать: “Сегодня мы получили большую партию хлеба и медового пирога, и мы наелись досыта, но ничего не оставили для тебя”»[12].
Дошло до того, что некоторые ученики шейха Хаммада ад-Даббаса по примеру своего учителя пытались причинить боль шейху Абдуль-Кадиру и унизить его, но первый ревностно бросался в защиту своего ученика и говорил остальным: «Вы не должны задевать его чувства! Клянусь Аллахом, среди вас нет никого, подобного ему. Я вредил ему только для того, чтобы испытать его и увидеть в нем непоколебимую гору»[13]. В этот период мысли шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни были заняты только учебой, — это продолжалось на протяжении 33 лет.
Судья Абу Саад аль-Мухаррими — учитель шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни — построил для себя школу в Багдаде, где преподавал фикх в соответствии с ханбалитским мазхабом. Шейх Абдуль-Кадир присоединился к нему в последние годы учебы и брал от него знания тасаввуфа и ханбалитского фикха. Когда шейх аль-Мухаррими умер, его место занял его лучший ученик — шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни. Он преподавал, давал фетвы и наставлял людей. Со временем преподавать в этой школе стало тесно, поскольку она не вмещала всех желающих присутствовать на собрании шейха аль-Джиляни. Порой, чтобы справиться с нехваткой места, он обращался к людям, сидя у стены, прислонившись к двери гостевого дома, которая выходила на улицу.
В конечном итоге школа была расширена посредством присоединения соседних владений. Богатые люди выкупили эту школу и подарили ее шейху Абдуль-Кадиру аль-Джиляни, и каждый человек по мере своей возможности внес посильный вклад по ее расширению. Это заведение по сей день несет имя шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни и именуется как медресе аль-Кадирия.
Однажды к шейху аль-Джиляни пришла бедная женщина со своим мужем и сказала: «Это мой муж, и он все еще должен мне мой брачный дар (махр) в двадцать динаров золотыми монетами. Я оставила ему половину, но с одним условием: он должен работать в вашей школе на сумму оставшейся половины»[14].
На собраниях шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни многие каялись, и благодаря его проповедям некоторые неверующие обращались в Ислам. Люди приходили на эти собрания ночью, при свете свечей и факелов, а также на спинах верховых животных. Это был новый этап в жизни шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни — этап преподавания, который предшествовал долгому периоду его обучения в трудные времена бедствий и нищеты. Он отказывался от всего, что имели люди, и общество приняло его, и мир пришел к нему сам.
Ибн Раджаб аль-Ханбали пишет: «Его высказывания, достоинства и чудеса, которыми он обладал, стали известны среди людей, а правители испытывали почтительный страх перед ним»[15]. Аудитория шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни начиналась с нескольких человек, но росла так быстро, что на собрания приходило около 70 тысяч. Это было возможно благодаря глубокой мудрости и духовной проницательности имама Абдуль-Кадира: он говорил о духовной дисциплине, этичном поведении и духовном росте, открывая людям новый взгляд на Ислам, — с точки зрения искреннего служения, а не просто формального исполнения обрядов. Позже эти принципы легли в основу кадирийского тариката. У шейха аль-Джиляни были обширные знания в различных исламских науках: Корана и его толкования, хадиса и его науках, основ религии и вопросов фикха и его правил, а также тасаввуфа, аскетизма и очищения души. Ибн Касир говорил о нем: «Он вошел в Багдад и стал заниматься хадисом, пока не преуспел в нем. У него были заслуги в хадисе, фикхе и в наставлениях, он повелевал благое и удерживал от запретного».
Что касается знаний в области фикха, шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни выносил фетвы на основе двух мазхабов: шафиитского и ханбалитского, что указывает на глубину его познаний в правовых вопросах. Шейх аль-Ислам имам ан-Навави описывал шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни имамом шафиитов и ханбалитов.
Иногда шейха аль-Джиляни приглашали читать лекции в университет «Низамия» в Багдаде, и он принимал это приглашение. По прибытии руководители, ученики и учителя встречали его с признательностью и уважением[16]. Однажды, когда шейх Абдуль-Кадир давал урок о судьбе и предопределении и говорил о том, что то, что предначертано, неизбежно произойдет, на него с потолка упала большая змея, словно Аллах желал проверить степень его веры в то, что он преподает другим. Абдуль-Кадир аль-Джиляни не двинулся с места, хотя многие люди поспешили быстро покинуть собрание. Позже змей уполз с собрания шейха аль-Джиляни так же, как покинул народ. Когда его спросили об этом, он ответил: «Разве она не животное, движимое судьбой и предопределением?»[17]
Абдуль-Кадир аль-Джиляни, как описывал его хафиз Мухаммад ибн Юсуф аль-Бирзали, был отзывчивым, сентиментальным, мягкосердечным, богатым мыслями, великодушным и щедрым. Он обладал богатыми знаниями, благородством в нравах, был твердым в поклонении и служении Аллаху, и, несмотря на величие своего статуса, поддерживал молодых, сидел с бедняками, не преклонялся ни перед кем из знатных людей государства и не прикасался к дверям правителей и султанов[18]. Шейх аль-Джиляни был честным и терпеливым, верным своим словам. Что касается его щедрости, он велел каждую ночь расстилать скатерть и принимал пищу с малоимущими и бедняками. Он был очень терпелив с ищущими знаний, так что никто из тех, кто сидел с ним, не мог представить, чтобы к нему относились более щедро и более мягко.
У шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни был запас пшеницы, которую выращивал один из его товарищей из сельской местности, который сажал ее для него каждый год. Другой его друг обычно молол ее и выпекал для него хлеб, — получалось четыре или пять плоских лепешек — принося их шейху в конце каждого дня. Шейх Абдуль-Кадир раздавал часть хлеба присутствующим в его компании, кусок за куском. Его слуга стоял у двери его дома, держа в руке поднос с хлебом, и зазывал громким голосом: «Кто хочет хлеба? Кто хочет ночлега?» Если же шейх получал подарок, то раздавал его или его часть присутствующим на его собрании. Абдуль-Кадир аль-Джиляни говорил: «Как бы мне хотелось, чтобы весь мир был в моих руках, только для того, чтобы накормить голодных и обездоленных»[19].
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни не понаслышке знал о голоде и участи обездоленных. Упоминается, что в дни, когда он голодал, он искал себе дозволенное пропитание и дошел до айвана «Касра», обнаружив семьдесят авлия, которые также искали себе пропитание. Сказав: «Для меня непочетно толпить их », он взял путь обратно в Багдад. По пути шейха аль-Джиляни встретил человек, который вручил деньги от его матери. Абдуль-Кадир аль-Джиляни поспешил к айвану с бедняками, и на эти средства накормил всех, которых встретил там[20]. Шейх был из тех, кто думал о других, даже если сам находился в нужде.
Что касается его внешности, шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни описывали как смуглого и худощавого, широкоплечего мужчину, с длинными волосами до плеч и с длинной бородой. Он был выносливым, духовно и физически стойким. Абу Мухаммад аль-Ахфаш рассказывал: «Я вошел к Абдуль-Кадиру аль-Джиляни в один из холодных дней зимы, и на нем была только одна рубашка и головной убор; с него сходил пот так, будто это был летний жаркий день»[21].
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни был терпелив перед лицом невзгод, голода, наготы, бедности и жестокого обращения с ним со стороны людей. Он говорил: «Я не бежал от слов шейхов и их суровости, а был нем и слеп перед ними, а также молчал, когда от них на меня нисходили бедствия. Ты же не проявляешь терпения и желаешь преуспеть. Нет и нет тебе чести»[22]. Внешний и духовный облик шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни был подобен облику святых и праведных людей.
Психологическое и материальное состояние шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни улучшилось, когда он женился; он был женат на четырех женщинах. Некоторые праведники спросили шейха: «Почему ты женился?», на что он ответил: «Я не женился до тех пор, пока Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) не сказал мне жениться[23]»[24].
По некоторым сведениям, у Абдуль-Кадира аль-Джиляни было 49 детей, 27 из которых — мальчики, а остальные — девочки[25]. Одним из самых выдающихся детей шейха Абдуль-Кадира был шейх Абдуль-Ваххаб: он изучал фикх под руководством своего отца, от которого также получил наставления по многим другим наукам. В начале 543 года по хиджре, когда шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни был еще жив, его сын — в то время он быть чуть старше двадцати лет — начал преподавать в медресе своего отца, где ранее был его заместителем. Никто из других детей шейха Абдуль-Кадира не достиг большего успеха в знаниях, чем Абдуль-Ваххаб. Он был выдающимся факихом, красноречивым и остроумным. Некоторые имена других детей шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни: Иса, Абдуль-Азиз, Абдур-Разак, Абдуль-Джаббар, Абдуллах, Мухаммад, Ибрахим, Яхья, Муса и другие. Помимо детей, у шейха Абдуль-Кадира было большое количество внуков и правнуков, некоторые из которых также являются учеными; многие потомки шейха известны как ученые современности.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни и кадирийский тарикат
Подобно тому, как разнятся мазхабы фикха, в зависимости от усердия, которое прилагает тот или иной имам-муджтахид, так же разнятся и пути (тарикаты) в зависимости от иджтихада, который выдвигают те или иные праведные ученые в своих методах достижения довольства Аллаха и Его познания. Шейх Абдур-Раззак аль-Киляни сказал: «Если фикх является телом Шариата, то тарикат — его душа»[26].
Тарикат в буквальном переводе с арабского языка означает «путь». По мнению исламских ученых, тарикат — это особый путь, которого придерживается стремящийся к познанию Аллаха и Его довольству. Следование тарикату приближает раба к Аллаху путем очищения его сердца от дурного характера, изъянов, а также путем улучшения качества и количества поклонения. Таким образом, тарикат направлен на воспитание мусульманина в лоне чистого, искреннего и полноценного следования Шариату. Если фикх объясняет и учит условиям и столпам поклонения, как намаз, хадж, пост и так далее, то тарикат учит предельной искренности, чтобы любое поклонение человека сопровождалось богобоязненностью и смирением перед Создателем.
Кадирийский тарикат — один из известных тарикатов, специализирующийся на вопросах человеческой души, который относится к имени шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни. Когда говорится, что шейх аль-Джиляни основал тарикат аль-кадири, не имеется в виду, что он изобрел нечто новое, что не имеет основы в Шариате, но подразумевается, что он сформировал устои и принципы, а затем и особую практику, следуя которым человек встает на путь духовного роста и может достигнуть степени вали (любимца Аллаха) и даже обрести некоторые караматы.
В подтверждение сказанному существует история, которая произошла с Абдуль-Кадиром аль-Джиляни. Одна женщина привела своего сына к этому шейху, чтобы ее ребенок воспитывался в духе тасаввуфа и служения Аллаху. Однажды, вернувшись навестить своего сына, женщина обнаружила, что он ест куриные косточки, в то время как шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни употребляет в пищу мясо. Она спросила: «Почему мой сын ест только косточки, а шейх Абдуль-Кадир — мясо на кости?» В ответ на это, шейх мгновенно превратил куриную косточку в живую курицу, воскликнув: «Встань по воле Аллаха!», а затем добавил: «Когда твой сын сможет так же (или достигнет такого же состояния), тогда и будет питаться куриным мясом»[27].
Эта история свидетельствует о том, что Абдуль-Кадир аль-Джиляни формировал методы воспитания, которые позволяли достичь высоких нравственных и духовных состояний. Например, он использовал голод и воздержание в пище в качестве одного из инструментов и столпов духовного роста своих учеников. В его принципах также лежали хорошие манеры, терпение, честность, воздержание и самообладание.
Шейх Абдур-Раззак аль-Киляни пишет: «Шейх Абдуль-Кадир заложил семь основ своего тариката: борьба, упование на Аллаха, благой нрав, благодарность, терпение, довольство и честность; он требовал от своих учеников и мюридов соблюдать их, чтобы они могли следовать пути духовного роста и очищения»[28]. Абдуль-Кадир аль-Джиляни, вокруг которого собирались люди со всего мира, прививал своим ученикам соблюдение этих принципов и учил их этому, основываясь на методах, которых выработал путем собственного иджтихада. Они легли в основу кадирийского тариката, который начал свое распространение еще при жизни шейха Абдуль-Кадира. После смерти шейха его большая семья и многочисленные ученики сохранили его наставления и развили его методы, основанные на строгих правилах и принципах.
Когда Абдуль-Кадир аль-Джиляни поселился в Багдаде в 488 году, в городе уже имелись свои ученые-суфии, и в этом плане он не привнес в эту местность ничего нового. Его целью было выучить фикх и стать правоведом, но, изучив эту науку и пройдя в ней долгий путь, а также увидев отклонения в багдадском обществе и великий упадок, он понял, что фикх в одиночку не в состоянии решить проблему морального разложения мусульман, поэтому он обратился к тасаввуфу, и начал посещать некоторых ученых в этой сфере. Шейх аль-Джиляни посещал шейха Хаммада ад-Даббаса — шейха суфиев своего времени, у которого он приобрел некоторые знания.
Такиюддин Ахмад ибн Таймийя писал: «Шейх Абдуль-Кадир, его шейх Хаммад ад-Даббас и другие из шейхов — из приверженцев прямого пути (истикама)»[29]. Шейх Абдуль-Кадир искал совершенства, а совершенством для него было сочетание правильного поклонения и тасаввуфа. Он объединил фикх и суфизм, говоря образно, тело и душу Ислама, таким образом, чтобы поклонение мусульман не ограничивалось лишь формальными телодвижениями, но и приводило к великим плодам духовности, чтобы поклонение служило причиной искоренения дурных нравов и распространенных грехов не только в самом человеке, но и в обществе.
Этим можно объяснить, почему именно шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни стал самым известным и почитаемым шейхом своего времени. Прежде всего, он обладал всеми качествами истинного наставника (муршида). Прожив десятки лет в условиях крайнего голода, живя в уединении и проявляя невероятную дисциплину, он лучше других знал о пороках души и методах исцеления этих болезней подобно лекарю, который разбирается в методах и способах лечения недугов человеческого тела. Знания шейха Корана и Сунны были обширными, а его удивительные караматы свидетельствовали перед людьми о его близости и приближенности к Аллаху. Таким образом, тарикат Абдуль-Кадира аль-Джиляни прославился еще при его жизни, настолько, что едва ли был ученый, который бы не называл шейха своим наставником.
Абдуллах аль-Джуббаи однажды сказал: «У шейха Абдуль-Кадира был ученик по имени Умар аль-Халяви. Он покинул Багдад и отсутствовал несколько лет. Когда он вернулся в Багдад, я спросил его: “Где ты был все это время?”, на что он ответил: “Я обошел города и местности Сирии, Египта и Персии и встретил 360 шейхов — все они из числа авлия. Не было ни одного среди них, кто бы не говорил: “Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — наш шейх и наставник””»[30]. На сегодняшний день кадирийский тарикат распространился по всему исламскому миру.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни носил хырку, которая перешла к нему от его учителя Абу Саада аль-Мухаррими. Суфийская хырка — это элемент одежды, напоминающий плащ или накидку, которую шейхи тариката надевают на своих учеников, когда считают их достойными и готовыми для преемственности и передачи знаний. Шейх, надевая хырку на своего ученика, говорит: «Я передаю тебе эту хырку, которую я получил от своего такого-то шейха, которому она досталась от такого-то шейха». Так, этот предмет одежды переходит из рук в руки достойнейших шейхов Ислама по определенной цепочке (сильсиля). Ношение и передача хырки имеют множество явных и тайных преимуществ, и одним из них является преемственность цепочки передачи (иснад). Ученик, получивший хырку от своего учителя, осознает, что его шейх так же получил ее от своего шейха. Таким образом формируется цепочка передатчиков, восходящая до сподвижников Пророка (да благословит его Аллах и приветствует). Это служит гарантией того, что знания шейха имеют преемственность. Что касается тайной пользы, то ношение хырки, которая передается по пути праведных ученых, открывает перед человеком множество дверей благодати.
Имам Ибн Насируддин пишет: «Многие люди надевают хырку с хорошими намерениями. Например, они хотят отдалиться от грехов и встать на путь покаяния. Другие стремятся подражать праведникам, исцелить пороки своего сердца и обрести благодать через ношение вещей, которые принадлежали праведникам и ученым»[31]. Ибн Мибрад аль-Ханбали пишет: «Ношение хырки — одно из достойных деяний»[32]. Суть этого элемента одежды раскрывается через множество упомянутых выше достоинств; о его достоинствах писались целые труды выдающимися учеными, например, Абу Мусой аль-Мадини, имамом ибн Насируддином и другими.
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни носил хырку, которую он получил от кади Абу Саада аль-Мубарака аль-Мухаррими, он — от шейха Абу аль-Хасана аль-Кураши, он — от Абу аль-Фараджа ат-Тарсуси, он — от Абу Фадля Абдуль-Вахида ат-Тамими, он — от Абу Бакра аш-Шибли, он — от шейха аль-Джунайда, он — от своего дяди ас-Сари ас-Сакати, он — от Мааруфа аль-Кархи, он — от Давуда ат-Таи, он — от шейха Хабиба аль-Аджами. Последнему хырка перешла от шейха аль-Хасана аль-Басри, а ему — от Али ибн Аби Талиба[33]. Эта цепочка — один из некоторых иснадов, которые дошли до Абдуль-Кадира аль-Джиляни.
Еще при жизни Абдуль-Кадира аль-Джиляни около трехсот ученых надевали хырку от его рук. Среди тех, кто носил хырку шейха в Багдаде, были такие ученые, как Абдуль-Гани аль-Макдиси аль-Ханбали, ибн Кудама аль-Макдиси и другие.
Ибн Кудама аль-Макдиси пишет: «Я и хафиз Абдуль-Гани аль-Макдиси надевали хырку из рук шейх аль-Ислама Абдуль-Кадира в одно время. Мы учились у него фикху и получили пользу от его сопровождения»[34]. Упоминается, что хырку шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни надевал и имам Такиюддин Ахмад ибн Таймийя, который сказал: «Я надевал хырку суфиев от множества шейхов, и среди них — шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни. Его тарикат — один из самых известных и величайших»[35]. Ибн Таймийя также писал: «Величайший из тарикатов — это тарикат моего господина Абдуль-Кадира аль-Джиляни»[36]. Таким образом, ученые отдавали дань уважения и признания кадирийскому тарикату, признавая его как самый величайший тарикат. Он распространялся посредством этих шейхов и учеников шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни на Востоке и Западе исламского мира и существует по сей день во множестве стран.
Абдуль-Кадир аль-Джиляни и медресе аль-Кадирия
Ранее мы упоминали, что судья Абу Саад аль-Мухаррими — учитель шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни — построил для себя школу в Багдаде, где преподавал фикх в соответствии с ханбалитским мазхабом. Шейх Абдуль-Кадир присоединился к своему учителю в последние годы учебы и брал от него знания тасаввуфа и ханбалитского фикха. Когда шейх аль-Мухаррими умер, его место занял шейх аль-Джиляни: он преподавал, издавал фетвы и наставлял людей. Со временем преподавать в школе стало тесно, поскольку она не вмещала всех желающих посещать собрания Абдуль-Кадира аль-Джиляни. Чтобы справиться с нехваткой места, он обращался к людям, сидя у стены, прислонившись к двери гостевого дома, которая выходила на улицу. Впоследствие итоге школа была расширена посредством присоединения соседних владений. Богатые люди выкупили эту школу и подарили ее шейху Абдуль-Кадиру аль-Джиляни, и каждый человек по мере своей возможности внес посильный вклад в ее расширение. По сей день это учебное заведение несет имя Абдуль-Кадира аль-Джиляни.
После кончины шейха Абдуль-Кадира школа не перестала пустовать благодаря его детям: они продолжали учиться и обучать до своей смерти, а затем это дело перешло внукам шейха. Со временем эта школа была улучшена, и при ней была построена известная семикупольная мечеть. Когда Хулагу и монголы вторглись в Багдад в 656 году по хиджре, они убили многих членов семьи шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни, а также разрушили школу и мечеть. Когда монгольская угроза миновала, зданя были реставрированы, но затем снова были разрушены в 914 году по хиджре, когда в Багдад вторгся шах Исмаил Сафави — основатель династии Сефевидов. В 941 году по хиджре по приказу султана Османской империи Сулеймана аль-Кануни школа и мечеть были восстановлены, а рядом были построены приюты для бедных и обездоленных, словно халиф отдавал таким образом честь шейху Абдуль-Кадиру аль-Джиляни в желании последнего накормить всех нуждающихся. Синан-паша — один из адмиралов османской империи — начал работу по восстановлению школы, но скончался до завершения работы, после чего завершил ее Али-паша. В 1033 году по хиджре школа и мечеть снова подверглись вандализму, когда Сефевиды во главе с шахом Аббасом снова заняли Багдад. Османский султан Мурад IV изгнал их из города в 15 годами позднее, и здания были снова обновлены и отреставрированы под руководством муфтия османов. При османском халифате к медресе аль-Кадирия были пристроены множества дополнительных зданий, а также были достроены верхние этажи, бассейн и галерея. Османский султан Ахмад III пристроил еще две школы, где студенты могли жить, питаться и учиться за счет государства.
Караматы Абдуль-Кадира аль-Джиляни
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни обладал некоторыми караматами. Шейх аль-Ислам Иззуддин ибн Абдус-Салям говорил, что караматы ни одного авлия не передавались мутаватиром[37] так же, как караматы шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни[38].
Ниже приведем некоторые караматы, которые передаются от шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни:
1. Спасение людей от обвала крыши
Передается, что шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни в самый последний момент получил внушение о том, что крыша вот-вот рухнет. Шейх Абдуллах аль-Хусейни говорил: «Однажды в месяц мухаррам в 559 году по хиджре около трехсот человек собрались в приемной шейха Абдуль-Кадира. Он поспешно вышел из здания и крикнул: “Быстро идите ко мне! Быстро идите ко мне!” Люди бросились к нему, и не прошло и мгновения, как крыша здания рухнула, а люди спаслись»[39].
2. Знание тайных и сокровенных мыслей
Ахмад ибн Зафар ибн Хубайра рассказывал, что его дед попросил передать Абдуль-Кадиру аль-Джиляни некоторое количество золота. Придя на собрание шейха, он поприветствовал присутствующих, однако ему было неловко отдавать на этом собрании то, с чем его послал дед. Абдуль-Кадир аль-Джиляни, спустившись с минбара, обратился к Ахмаду со словами: «Оставь то золото, которое находится у тебя. Абдуль-Кадир не нуждается в этом, но пусть получит их тот, кто их заслуживает. Также поприветствуй от меня своего дедушку».
Передается, что шейх Умар ибн Мухаммад ас-Сухраварди сказал: «В юности я изучал фикх, и мне пришло в голову прочитать кое-что из каляма, и я намерился сделать это, не рассказывая никому об этом. Однажды я молился со своим дядей Абу Наджибом, и с нами присутствовал шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни. Мой дядя попросил шейха вознести мольбу за меня, и я рассказал ему, что занимаюсь фикхом, затем встал и поцеловал его руку. Тогда шейх взял мою руку и сказал: «Раскайся в своем намерении заниматься этим, и ты преуспеешь», и замолчал, но мое намерение не изменилось, пока все мои дела не пришли в беспорядок.. Тогда я понял, что это произошло из-за того, что я пошел против слов шейха»[40].
Ахмад ибн аль-Мубарак ар-Марфаани сказал: «Среди тех, кто обучался фикху у шейха Абдуль-Кадира, был перс по имени Убай. Он был совершенно рассеянным, лишенным интеллектуальных способностей и едва мог что-либо понять, кроме как после изнурительных хлопот с ним. Однажды он читал вслух шейху, когда к нам вошел ибн ас-Самхал: он был поражен терпением шейха Абдуль-Кадира к своему ученику. Как только Убай встал и вышел из собрания, ибн ас-Самхал повернулся к шейху и сказал: “Я действительно поражен твоим терпением к нему”, на что шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни ответил: “Мой утомительный труд с ним скоро закончится. До конца недели он отправится к Аллаху”»[41].
Люди, услышав эти слова, стали считать дни один за другим, пока Убай не скончался в последний день недели. В тот день ибн ас-Самхал присутствовал на его похоронах; он выразил свое изумление тем, что шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни сказал о смерти Убайя до наступления назначенного ему срока.
Абу Бакр аль-Умари ад-Даккак рассказывает: «Я работал погонщиком верблюдов на пути в Мекку, и однажды случилось так, что один человек из Джиляна направился со мной в хадж. Почувствовав, что смерть приближается, он сказал мне: “О погонщик, возьми эту хырку, в которой лежат десять динаров, передай деньги вместе с этим плащом шейху Абдуль-Кадиру аль-Джиляни и скажи ему, чтобы он попросил Аллаха даровать мне Свою милость”, после чего скончался. По прибытии в Багдад я впал в искушение оставить эти вещи себе, поскольку никто не знал, что произошло в тот день. Однажды, когда я гулял по городу, я встретил шейха Абдуль-Кадира и сразу же приветствовал его, протянув ему руку. Он сжал мою руку очень крепко и сказал: “О несчастный негодяй! Ради десяти динаров ты предал Аллаха и отдалился от меня!” Я рухнул в обмороке, и шейх пошел своей дорогой. Как только я пришел в себя, я направился к его дому, взяв с собой золото и хырку, которые я отдал ему»[42].
Передается, что Абу Бакр аль-Имад прочитал одну из книг по основам веры, и в его сердце закралось сомнение в каком-то вопросе. На своем собрании шейх Абдуль-Кадира аль-Джиляни сказал: «Наши убеждения — это убеждения праведных предшественников». Абу Бакр подумал про себя, что шейх обратился с этими словами это ко всем присутствующим, однако шейх посмотрел на него и повторил то же самое. Абу Бакр подумал про себя, что шейх обратился бы к нему, если бы хотел адресовать эти слова ему, и тогда тот сказал: «О Абу Бакр», и повторил то же самое. Затем шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни сказал: «Вставай, пришел твой отец», в то время, когда тот еще отсутствовал, но явился через незначительное время[43].
3. Жар в дни холодной мерзлоты
Упоминается, что в зимние холодные дни шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни ходил в летней рубашке, его тело покрывалось потом, а его обдували веером, словно это были жаркие летние дни[44].
4. Обращение неверующих в Ислам
Передается, что посредством шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни приняли Ислам тысячи неверующих людей, и десятки тысяч грешников покаялись[45].
Умар аль-Кимани рассказал: «Иудеи и христиане посещали маджлисы нашего господина шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни, чтобы принять Ислам; также там присутствовали раскаявшиеся грешники и покаявшиеся от нововведений. Однажды к шейху пришел христианский монах и принял Ислам во время его публичного вступления. Он повернулся к людям в собрании и сказал: «Я — человек из народа Йемена. Желание принять Ислам осело в моей душе, и я проявил твердую решимость объявить себя мусульманином, но хотел сделать это только перед человеком, которого я считал лучшим из людей Йемена. Я сел на землю и заснул, после чего увидел во сне Ису ибн Марьям, который сказал мне: “О Синан, ты должен отправиться в Багдад и принять Ислам при шейхе Абдуль-Кадира, потому что он — лучший из всех людей на земле в это время!»[46]
5. Знания шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни о таинствах неизлечимых болезней
Однажды к шейху Абдуль-Кадиру аль-Джиляни пришел человек и сказал: «Я — человек из Асбахана. У меня есть жена, у которой часто случаются эпилептические припадки, и ее состояние меня пугает, но я не могу найти эффективного лечения для нее». Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни ответил ему: «Это дело рук одного из мятежных духов из острова Сарандиб, который носит имя Ханис. Поэтому в следующий раз, когда у твоей жены случится припадок, ты должен сказать ей на ухо: “О Ханис, шейх Абдуль-Кадир из Багдада говорит тебе уйти и никогда не возвращаться. Если ты когда-нибудь вернешься, тебя ждет гибель!”» Человек из Асбахана уехал, и в течение следующих десяти лет его никто не видел. Затем он вернулся в Багдад, и люди стали расспрашивать его, что произошло со времени его предыдущего визита. Он ответил: «Я поступил так, как велел мне шейх Абдуль-Кадир, и с тех пор у моей жены не было ни одного эпилептического припадка»[47].
По словам некоторых биографов, в Багдаде не наблюдалось приступов эпилепсии в течение последней части жизни шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни. В течение 40 лет в городе не было зафиксировано ни одного случая этого заболевания, однако оно участилось после смерти шейха аль-Джиляни.
О караматах шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни передается большое количество других историй, например, что он общался с ангелами, умерщвлял животных и людей, летал по воздуху или ходил по воде, а также преодолевал большие расстояния за доли секунды. Некоторое из того, что приписывается Абдуль-Кадиру аль-Джиляни из историй и передается от него как его караматы, является недостоверным, что объясняется отсутствием достоверной цепочки передач (иснад)[48].
Имам аз-Захаби пишет: «Среди больших шейхов нет того, кто бы имел столь большое количество чудес, как шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни, однако многие из караматов недостоверны от него, а в некоторых из них упоминаются невозможные вещи»[49].
Недостоверность некоторых историй не умаляет того факта, что шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни был обладателем караматов, и это было общепризнано среди ученых.
Слова ученых о нем
Мухаммад ибн Хамид аль-Багдади сказал о нем: «Шейх Абдуль-Кадир был сентиментален, сильно боялся Господа и был исполнен великого чувства благоговения. Он был честен и благороден, а также самым далеким из всех людей от безнравственности»[50].
Имам ас-Сам‘ани сказал о нем: «Абдуль-Кадир был из числа жителей Джиляна. Он являлся имамом и шейхом ханбалитского мазхаба в свое время. Он — факих, праведный, религиозный, добрый, часто поминающий Аллаха, постоянно размышляющий и сентиментальный»[51].
Его ученики
У шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни учились такие имамы, как: Абдуль-Гани аль-Макдиси, Муваффакуддин ибн Кудама, а также его дети Абдуль-Ваххаб и Абдур-Раззак и многие другие.
Его учителя
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни учился у таких имамов, как: ибн Акиль, Абу Саад аль-Мухаррими, Абу аль- Хаттаб аль-Кальвизани, Хаммад ад-Даббас, Абу Касим аль-Багдади, ибн Бана аль-Багдади и другие.
Его труды
У имама аль-Джиляни были труды по различным наукам, а его лекции и проповеди записывались писцами, после чего были собраны и переданы как классика исламской духовности. У Абдуль-Кадира аль-Джиляни имеются книги, в которых разъясняются столпы веры и столпы Ислама, а также труды, связанные с Шариатом и тарикатом. Из его произведений: «Аль-Гунья ли талиби тарик аль-хакк», «Футух аль-гайб», «Аль-Фатх ар-Раббани», «Джила аль-хатир», «Сирр аль-асрар» и другие.
Его убеждения
Имам Абдуль-Кадир аль-Джиляни был на убеждениях Ахлю-Сунна, основанной на Коране и Сунне. Большинство суфиев и духовных наставников на протяжении веков излагали эту акыду и жили в соответствии с ней, и шейх аль-Джиляни не является исключением, скорее, он — тот, кто был на страже убеждений Ахлю-Сунна своего времени. Для него следование Корану и Сунне являлось одним из основ его учений; он говорил своим ученикам и последователям: «Следуйте Корану и Сунне, а не изобретайте новшеств; подчиняйтесь, а не противоречьте; будьте терпеливы и не тревожьтесь»[52]. Он также говорил: «Следуйте Корану и Сунне и не вводите новшеств; вам надлежит придерживаться пути праведных предшественников»[53].
Мы приводили в разделе караматов шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни его слова, адресованные Абу Бакру аль-Имаду: «Наши убеждения — это убеждения праведных предшественников»[54].
Абдуль-Кадир аль-Джиляни сказал: «Вы не преуспеете, пока не подчинитесь Корану и Сунне, следуя за шейхами, которые являются их знатоками и действуют согласно ним. Также вы не преуспеете, пока не будете иметь о них хорошее мнение и не будете учиться у них, проявляя перед ними свой адаб»[55].
Ибн Раджаб аль-Ханбали говорил о шейхе Абдуль-Кадире аль-Джиляни:
إن الشيخ عبد القادر كان متمسكا في مسائل الصفات والقدر ونحوهما بالسنة مبالغا في الرد على من خالفها
«Шейх Абдуль-Кадир относительно сифатов, предопределения и подобных этому вопросах был приверженцем Сунны и проявлял чрезмерную строгость к тем, кто противоречил ей»[56].
В книге «Калаиду аль-джавахир фи манакиб шейх Абдуль-Кадир» имама Мухаммада ибн Яхьи ат-Тадифи аль-Ханбали (963–899 гг. х.) приводятся некоторые поэмы шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни, которые он читал по теме очищения Аллаха от недостатков (танзих).
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни говорил:
ليس كمثله شيء وهو السميع البصير لا شبيه له ولا نظير، ولا عون ولا ظهير، ولا شريك ولا وزير، ولا ند ولا مشير، ليس بجسم فيمس، ولا بجوهر فيحس
«Нет ничего подобного Ему, и Он — Слышащий и Видящий. Нет у Него подобия и нет равного, нет у Него ни заместителя, ни помощника, ни служителя, ни сотоварища, у него нет ни равного, ни советника. Он — не тело, которого можно коснуться, и не субстанция, которую можно прочувствовать»[57].
Данные слова приводятся в книге «Аль-Гунья» имама Абдуль-Кадира аль-Джиляни[58]. У ученых и исследователей этот труд вызывает неоднозначную оценку: по мнению некоторых ученых он не принадлежит перу шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни и является приписанным ему или искаженным, как об этом высказывался имам ибн Хаджар аль-Хайтами.
Имам ибн Хаджар аль-Хайтами пишет: «Остерегайся того, что попало в книгу “Аль-Гунья” Абдуль-Кадира аль-Джиляни (да освятит Аллах его душу) — предводителя познавших, полярной звезды Ислама и мусульман. Поистине, в его книгу привнес ложь тот, кого Аллах накажет за это, а он чист от подобных убеждений»[59].
По мнению других ученых и исследователей, данная книга принадлежит перу шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни и известна под его авторством.
Имам Абдул-Хай аль-Лякнави пишет: «У шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни есть книга “Аль-Гунья”, которая известна от него»[60].
Он также пишет: «Прочитавшему книгу “Аль-Гунья” категорично прояснится, что данная книга является одним из его трудов»[61].
Наиболее верным является мнение тех, кто признает авторство книги «Аль-Гунья» за шейхом Абдуль-Кадиром аль-Джиляни по причине более обоснованных аргументов в пользу этого мнения, как наличие иснада книги, известность этого труда среди ученых, а также манера и стиль изложения, которая соответствует перу шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни, что также свидетельствует о подлинности его авторства. Основой убеждений, изложенных в книге «Аль-Гунья», являются убеждения ханбалитов, поскольку не является секретом, что шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни находился под влиянием этого мазхаба с юных лет. Убеждения ханбалитов не представляют никаких проблем, поскольку мы воспринимает данные убеждения как убеждения Ахлю-Сунна. Мы также не видим проблем в убеждениях, изложенных в книге «Аль-Гунья», вопреки утверждению тех, кто заявляет, что этот труд противоречит идеологии ашаритов. Напротив, мы убеждены, что книга «Аль-Гунья» прекрасно отвергает убеждения муджассима современности, которые сегодня, выдавая себя за последователей имама Ахмада, вводят деструктивные убеждения таджсима и ташбиха в ханбалитский мазхаб. Мы видим, что имам Абдуль-Кадир аль-Джиляни отвергает от Аллаха телесность, акциденции и субстанции. Он отвергал сидение Аллаха на Троне и соприкасание, отнеся эти убеждения к муджассима и каррамитам. В то же время имам Абдуль-Кадир аль-Джиляни отвергал некоторые мнения ашаритов, которые не являются основополагающими, как, например, толкование возвышенности как возвышение власти и могущества или толкование «истава» как овладение (истиля).
Имам Абдуль-Кадир аль-Джиляни пишет:
وينبغي إطلاق صفة الاستواء من غير تأويل، وأنه استواء الذات على العرش لا على معنى القعود والمماسة كما قالت المجسمة والكرامية، ولا على معنى العلو والرفعة كما قالت الأشعرية، ولا معنى الاستيلاء والغلبة كما قالت المعتزلة، لأن الشرع لم يرد بذلك ولا نقل عن أحد من الصحابة والتابعين من السلف الصالح من أصحاب الحديث ذلك
«Необходимо подтверждать сифат “истива” без толкования, Он “истива” Сущности над Троном, не в смысле сидения или соприкасания, как говорят муджассима и каррамиты, и не в смысле возвышенности Его величия, как сказали ашариты, а также не в смысле овладения, как говорят мутазилиты, потому что Шариат не пришел с подобным, и не передается такое ни от кого из сподвижников, табиинов и праведных предшественников из числа последователей хадиса»[62].
Что касается слов шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни: «Он “истива” Сущности над Троном», то это убеждения группы из числа ханбалитов; как мы отмечали, основой убеждений, изложенных в книге «Аль-Гунья», являются убеждения ханбалитов. Здесь не подразумевается, что Аллах находится буквально и физически сверху Трона, поскольку мы видим, что имам аль-Джиляни отрицает сидение, соприкасание и иные качества физических тел. Однако имеется в виду, что Аллах отделен от Своих творений, Он — за пределами Своих творений, а также не нуждается ни в месте, ни во времени, ни в Троне, ни в пространстве, ни в стороне, ни в других физических сотворенных свойствах, которые присущи исключительно в рамках сотворенных явлений и объектов.
Доктор Ахмад Фарид аль-Мазиди пишет:
فإن كلام الشيخ في الغنية هو التفويض الذي هو مذهب سلف
«Поистине, высказывания шейха в “Аль-Гунья” — это тафвид, который является методом праведных предшественников»[63].
Доктор Ахмад Фарид аль-Мазиди также пишет:
لم يثبت عن الشيخ عبد القادر أنه قال بأقوال المشبهة والمجسمة والمعطلة بل مذهبه في مسائل الاعتقاد مذهب أهل الحقائق بالإثبات والتنزيه وهو منهج السلف الصالح وهو ما عليه اعتقاد المحققين من السادة الصوفية
«От шейха Абдуль-Кадира аль-Джиляни не подтверждено, чтобы он говорил словами мушабиха, муджассима или муаттыля (опустошающих), напротив, его мазхабом в этих вопросах убеждений является исбат (утверждение сифата) и танзих (очищение Аллаха от недостатков). И это методология праведных предшественников, которой придерживались ученые из числа выдающихся суфиев»[64].
Его некоторые высказывания
Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни сказал: «Если кто-то применит имеющиеся у него знания на практике, Аллах наделит его также знанием того, чего он не знает»[65].
Он также сказал: «Практикуйте искреннюю преданность своему Господу в течение сорока восходов, и тогда источники мудрости хлынут с вашего сердца на ваш язык»[66].
Его смерть
Абдуль-Кадир аль-Джиляни покинул этот мир 10 числа месяца раби аль-ахир в ночь на субботу в 561 году по хиджре. Он никогда не сталкивался с серьезными заболеваниями, кроме той, которая стала причиной его смерти. Шейх Абдуль-Кадир прожил долгую и насыщенную жизнь и ушел из этого мира в возрасте 90 лет. Его похоронили в Багдаде.
Все мы принадлежим Аллаху, и к Нему наше возвращение.
[1] Килан (или Джилян) — страна, расположенная к юго-западу от Каспийского моря, один из регионов современного Ирана.
[2] «Каляиду аль-джавахир», стр. 3.
[3] Там же.
[4] «Шазарат аз-захаб» (4/199).
[5] «Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид, аль-кудват», стр. 95.
[6] «Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид, аль-кудват», стр. 99.
[7] «Табакат аль-кубра» аш-Шаарани (1/126).
[8] «Зейль табакат аля аль-ханабиля» (134).
[9] «Каляиду аль-джавахир», стр. 40.
[10] «Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид, аль-кудват», стр. 113.
[11] Там же.
[12] Там же.
[13] «Сияр алям ан-нубаля» (20/439).
[14] «Каляиду аль-джавахир», стр. 15.
[15] «Зейль табакат аля аль-ханабиля» (134).
[16] «Абдуль-Кадир аль-Джиляни» Мухаммада аль-Айни, стр. 66. См. также: «Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид, аль-кудват», стр. 173.
[17] «Табакат аль-кубра» аш-Шаарани (1/126).
[18] Там же (1/127).
[19] «Сияр алям ан-нубаля» (20/439).
[20] «Каляиду аль-джавахир», стр. 9.
[21] Там же.
[22] «Фатх ар-Раббани», собрание №38.
[23] Имеется в виду, что шейх видел такой сон. — прим. пер.
[24] «Авариф аль-маариф», стр. 10.
[25] «Каляиду аль-джавахир», стр. 156.
[26] «Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид аль-кудват», стр. 215.
[27] «Каляиду аль-джавахир», стр. 143.
[28] «Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид, аль-кудват», стр. 240.
[29] «Маджму аль-фатава» (10/292).
[30] «Каляиду аль-джавахир», стр. 64.
[31] «Аль-Бад аль-улька би либс уль-хирка» ибн Мибрада, стр. 3.
[32] Там же.
[33] «Каляиду аль-джавахир», стр. 177.
[34] «Мират аз-заман» Сибта ибн аль-Джаузи, стр. 108.
[35] «Аль-Бад аль-улька би либс уль-хирка» ибн Мибрада, стр. 48.
[36] Там же.
[37] Мутаватир — передача информации большим количеством передатчиков так, что полностью исключает вступление в сговор с целью фальсификации. — прим. ред.
[38] «Сияр алям ан-нубаля» (20/439).
[39] «Каляиду ль-джавахир», стр. 140.
[40] Там же.
[41] Там же, стр. 30.
[42] «Каляиду аль-джавахир», стр. 253.
[43] «Сияр алям ан-нубаля» (20/442).
[44] Там же (20/450).
[45] Там же..
[46] «Калаиду аль-джавахир», стр. 76.
[47] Там же.
[48] «Шейх Абдуль-Кадир аль-Джиляни — имам, захид, аль-кудват», стр. 254.
[49] «Сияр алям ан-нубаля» (20/450).
[50] «Сияр алям ан-нубаля» (20/450).
[51] Там же.
[52] «Табакат аль-кубра» аш-Шаарани, стр. 129.
[53] «Аль-Фатх ар-Раббани», собрание №4.
[54] «Сияр алям ан-нубаля» (20/442).
[55] «Аль-Фатх ар-Раббани», собрание №39.
[56] «Зейль аля табакат аль-ханабиля» (134)
[57] «Калаиду аль-джавахир», стр. 284.
[58] «Аль-Гунья» (2/71).
[59] «Аль-Фатава аль-хадисия», стр. 204.
[60] «Аз-Зайлю», стр. 296.
[61] «Раф ва такмиль», стр. 243.
[62] «Аль-Гунья», стр. 71.
[63] «Тафсир аль-Джиляни» в тахкике аль-Мазиди, стр. 31.
[64] Там же.
[65] «Каляиду аль-джавахир», стр. 270.
[66] Там же.
darulfikr.ru