(Часть вторая)
Как бы мне хотелось, чтобы у меня были люди, подобные Умайру ибн Сааду, на помощь которых я мог бы опереться в делах мусульман. Умар ибн аль-Хаттаб
Ранее мы уже познакомились с ярким и прекрасным событием в жизни славного сподвижника Посланника Аллаха Умайра ибн Саада во времена его юности. А теперь давайте познакомимся с другим блестящим и замечательным эпизодом в его жизни, когда Умайр был уже взрослым человеком. Вы убедитесь, что по своему величию и великолепию второе событие нисколько не уступает первому.
Жители Хомса[35] всегда проявляли сильное недовольство в отношении своих правителей и много жаловались на них. Всякий раз, как только к ним прибывал новый наместник, они тут же находили в нём недостатки, подсчитывали проступки, ставили об этом в известность халифа мусульман и просили его заменить этого наместника другим, более подходящим для них.
В конце концов, аль-Фарук решил прислать им в качестве наместника безупречного и лишённого всяких недостатков человека.
Подобно тому, как воин тщательно проверяет стрелы в своём колчане, аль-Фарук так же тщательно испытал всех своих соратников и пришёл к выводу, что никто лучше Умайра ибн Саада не справится с этой задачей.
В это время Умайр находился в боевом походе на северо-востоке аш-Шама во главе армии, сражающейся во имя Аллаха. Он освобождал города, сокрушал крепости, подчинял племена и сооружал мечети всюду, где ступала его нога.
Несмотря на всё это, вождь правоверных отозвал Умайра и, назначив его наместником Хомса, приказал ему отправиться туда. Умайр подчинился приказу, хотя это ему и не понравилось, так как его любимым делом был Джихад во имя Аллаха.
Прибыв в Хомс, Умайр созвал людей на соборный намаз. Закончив его, он обратился к людям. Воздав хвалу Аллаху и возблагодарив Его, Умайр благословил Его Пророка Мухаммада, а затем сказал:
— О люди! Поистине, Ислам — это прочная цитадель и крепкие врата. Оплот же Ислама — это справедливость, а его врата — это истина. Если же рухнет цитадель и будут сокрушены врата, то будет попрана святость и неприкосновенность этой религии. Но пока силён правитель, Ислам несокрушим. Сила же правителя не заключается в искусстве владения плетью и отрубании голов мечом. Эта сила состоит в справедливом и законном правлении.
После этого Умайр приступил к исполнению своих обязанностей в соответствии с изложенным им в своей краткой проповеди основным законом.
В течение целого года правления в Хомсе Умайра ибн Саада он не написал ни одного письма вождю правоверных и не направил в мусульманскую казну ни дирхема или динара налогов. Душу Умара начали обуревать сомнения, поскольку он очень сильно опасался за самоуправство своих наместников и вероятность выхода их из-под своей власти. Непогрешимым для него был только Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует.
Умар сказал своему писарю: “Пиши послание Умайру ибн Сааду, в котором укажи: “Когда ты получишь это послание вождя правоверных, то оставляй Хомс и отправляйся прямо к нему, захватив с собой всю сумму собранных для мусульман налогов””.
Получив послание Умара, Умайр ибн Саад приготовил котомку с припасами, повесил на плечо миску и сосуд для омовения, взял в руку копьё и, оставив за своей спиной Хомс и территорию этого эмирата, пешком отправился в путь, взяв направление на Медину. Подходя к Медине, Умайр имел вид бледного и измождённого человека с длинными лохматыми волосами, на лице которого в полной мере отразились тяготы нелёгкого пути.
Когда Умайр вошёл к вождю правоверных Умару ибн аль-Хаттабу, тот изумился его видом и спросил:
— Что случилось с тобой, о Умайр? Умайр ответил:
— Ничего со мной не случилось, о вождь правоверных! Хвала Аллаху, я здоров и в полном порядке. Я несу с собой весь мир и тащу его за рога. Умар спросил:
— И какой же мир ты несёшь с собой? (Он полагал, что Умайр привёз деньги в мусульманскую казну.)
— Со мной моя котомка с провизией, миска для еды, мытья головы и стирки одежды, а также бурдюк для омовения и питьевой воды. Таким образом, о вождь правоверных, весь мир и сводится к этому моему багажу, а в излишестве ни я, ни другие не испытывают нужды.
— Ты что, пришёл пешком? — спросил Умар.
— Да, о вождь правоверных, — ответил Умайр.
— Разве твои подданные в эмирате не дали тебе верховое животное, чтобы ты мог приехать на нём? — спросил Умар.
— Нет, сами они мне ничего не дали, а я не стал просить у них, — сказал Умайр.
— А где же то, что ты привёз в казну мусульман? — спросил Умар.
— А я ничего и не привёз, — сказал Умайр.
— Отчего же? — воскликнул Умар.
— Когда я прибыл в Хомс, — ответил Умайр, — то собрал самых праведных из его жителей и поручил им сбор причитающихся налогов. Всякий раз, когда они что-нибудь собирали, я советовался с ними по поводу этих средств и тут же распределял их среди тех, кто этого заслуживал из местных жителей. Тут Умар повелел своему писарю:
— Возобнови приказ о назначении Умайра наместником Хомса. Умайр воскликнул:
— Ни в коем случае! Это как раз то, чего мне совсем не хочется. Я не собираюсь больше быть ни твоим, ни чьим-то ещё после тебя наместником, о вождь правоверных.
Затем Умайр попросил у Умара разрешения поселиться в деревне в пригородах Медины, где проживали его родственники, на что Умар дал своё согласие.
Прошло не так много времени с тех пор, как Умайр отправился в свою деревню, и Умар решил проверить надёжность и правдивость своего соратника. Он сказал одному из своих приближённых по имени аль-Харис:
— О Харис, отправляйся к Умайру ибн Сааду и остановись у него дома в качестве гостя. Если заметишь, что он живёт в достатке, возвращайся, как ни в чём не бывало. Если же увидишь, что он сильно бедствует, то отдай ему эти деньги. И Умар передал аль-Харису кошелёк со ста динарами.
Прибыв в деревню Умайра ибн Саада, аль-Харис спросил о нём, и люди показали его дом. Встретившись с Умайром, аль-Харис сказал:
— Мир тебе и милость Аллаха.
— И тебе мир, милость Аллаха и Его благословение, — ответил Умайр. — Откуда ты прибыл?
— Из Медины, — ответил аль-Харис.
— Ну и как там дела у мусульман? — спросил Умайр.
— Всё в порядке, — ответил аль-Харис.
— А как поживает вождь правоверных, — спросил Умайр.
— В добром здравии, — ответил аль-Харис.
— Продолжает ли он соблюдать границы дозволенного Аллахом? — спросил Умайр.
— Да, конечно. Он так побил своего сына за совершённый грех, что тот умер от побоев, — ответил аль-Харис. Умайр воскликнул:
— О Аллах, помоги Умару. Я уверен в его сильнейшей любви к Тебе!
Аль-Харис пробыл в гостях у Умайра ибн Саада три дня, и каждый день Умайр подавал
На третий день один из жителей деревни сказал аль-Харису: “Ты очень обременил Умайра и его родных, поставив их в сложное положение. У них ничего нет, кроме этой лепёшки, которую они отрывают от себя и угощают тебя. Они все голодают и бедствуют. Если ты не возражаешь, то переходи в мой дом, и я тебя охотно приму”.
После этого аль-Харис достал кошелёк с динарами и вручил деньги Умайру. —Что это? — воскликнул Умайр. Аль-Харис сказал:
— Эти деньги послал тебе вождь правоверных.
— Верни их ему, — сказал Умайр. — Передай ему привет и скажи, что Умайр в них не нуждается. Тут в дело вмешалась жена Умайра, которая слышала разговор своего мужа с гостем.
— Возьми эти деньги, о Умайр! — воскликнула она. — Если ты нуждаешься в них, то потрать их. Если же они тебе не нужны, то израсходуй их по прямому назначению, так как здесь много нуждающихся. Услышав эти слова, аль-Харис сунул динары в руки Умайра и поспешно удалился. Взяв деньги, Умайр разложил их по маленьким кошелькам и начал каждый день раздавать их нуждающимся, в первую очередь сиротам павших в походах воинов.
Когда аль-Харис вернулся в Медину, Умар спросил его:
— Ну, что ты видел, о Харис?
— Большую нужду, о вождь правоверных, — ответил аль-Харис.
— Отдал ли ты ему динары? — спросил Умар.
— Да, о вождь правоверных, — ответил аль-Харис.
— А что он сделал с ними? — спросил Умар.
— Не знаю, — сказал аль-Харис. — Я не думаю, что он возьмёт себе хотя бы один дирхем из этих денег. Аль-Фарук направил Умайру письмо, в котором написал: “Если ты получишь это моё письмо, то не выпускай его из рук, пока не прибудешь ко мне”.
Умайр ибн Саад направился в Медину и по прибытии предстал перед вождём правоверных. Умар поздоровался с ним и горячо поприветствовал его, усадив рядом с собой. Затем Умар спросил:
— Ну, что же ты сделал с динарами, о Умайр?
— А какое тебе до них теперь дело, о Умар, если ты отдал их мне? — воскликнул Умайр.
— Я твёрдо решил, что ты обязан сообщить мне, что ты с ними сделал, — сказал Умар.
— Я сберёг их для себя, чтобы они принесли мне пользу в тот день, когда уже не помогут ни богатства, ни люди, сказал Умайр. Глаза Умара наполнились слезами, и он сказал:
— Свидетельствую, что ты из тех людей, которые всегда стремятся оказать помощь другим, даже если и сами испытывают сильную нужду.
Затем он повелел одарить Умайра продовольствием в размерах полной поклажи одного верблюда и двумя комплектами одежды. Умайр сказал:
— В продовольствии у нас нет нужды, о вождь правоверных. Я оставил у родственников две меры ячменя, а до тех пор, пока мы съедим его, Всемогущий Аллах ниспошлёт нам пропитание. Ну а одежду я возьму для жены. Её одеяние настолько стало ветхим, что она ходит почти обнажённая.
Вскоре после этой встречи аль-Фарука (Умара) со своим соратником Аллах позволил Умайру ибн Сааду присоединиться к Его любимому Пророку Мухаммаду ибн Абдулле после долгого периода страстного стремления Умайра встретиться с ним.
С чистой душой и уверенным шагом Умайр ушёл по пути Будущей жизни, не отягощённый никакими мирскими тяготами и, не изнемогая под грузом земных забот. Он ушёл из этой жизни, неся с собой его свет, его наставление, набожность и благочестие… Когда до аль-Фарука дошла весть о кончине Умайра, глубокая грусть появилась на его лице, а сердце преисполнилось скорбью. Он сказал: “Как бы мне хотелось, чтобы у меня были люди, подобные Умайру ибн Сааду, на помощь которых я мог бы опереться в делах мусульман”.
Да будет Аллах доволен Умайром ибн Саадом, и да упокоит Он его…
Умайр был уникальным примером для окружавших его людей, прилежным и преуспевающим учеником в школе Мухаммада ибн Абдуллы, да благословит его Аллах и приветствует.